"Дело Гайзера", арестованного 19 сентября, обещало стать самым громким коррупционным скандалом года. Все, что в Коми гордо именовалось «республиканскими элитами», снесли в одночасье: свезли в «обезьянник» в Сыктывкаре, сняли с самолета в Москве, выволокли из постели в пригороде Питера, цапнули раздетым на сочинском пляже. Очевидцы рассказывают, как куча рослых омоновцев чуть ли не прикладами загоняла «элиту» на московский спецборт. Одновременно началась могучая артподготовка: устрашающие подробности от пресс-секретаря СК Владимира Маркина, обыски, демонстрация «миллионнодолларовых» часов: «в Коми разоблачена организованная преступная группа — борьба с коррупцией в действии!» (см. также The New Times №31 от 28 сентября 2015 года).

Эксперты убеждены: это показательная акция. Регион выбран по пяти ключевым параметрам: требовалась национальная республика, так чтобы ни у каких «националов» не осталось сомнений в их собственной уязвимости, а «обычные», то есть русские регионы, в ужасе затрепетали. При этом — второй параметр — население региона, в первую очередь коренное, не должно быть слишком пассионарным. Третий фактор: изначальное выдвижение на губернаторский пост Дмитрием Медведевым, а не Владимиром Путиным — так было с Гайзером. Четвертый: финансовая обеспеченность и самодостаточность региона (Коми — регион-донор) — области, где воруют не со своих прибытков, а с московских трансфертов, плохи уже тем, что могут потащить за собой кого-то из центра, а тогда вся затея теряет смысл: как тут докажешь, что рыба гниет с хвоста? Ну и наконец, пятый и, возможно, определяющий фактор: отсутствие сколько-нибудь серьезной «федеральной крыши», как в случае с сыктывкарской командой.

Игры вокруг желтого дома

Гайзер в Коми появился не вдруг. История его прихода к власти — это во многом история успеха политика и предпринимателя Александра Зарубина, сумевшего добиться смены первого главы республики Юрия Спиридонова и поставить последовательно двух «своих губернаторов» — Владимира Торлопова и Вячеслава Гайзера.

Спиридонов правил Коми с советских времен. Он построил в коми-тундре город Усинск, в 1989 году стал первым секретарем областного комитета КПСС, в 1990 году — председателем Верховного Совета, в 1994 году — главой республики. Именовался в народе, да почти и в глаза «Папа». Пригрел профсоюзника Владимира Торлопова, сделал спикером парламента, но и подумать не мог, что тот попытается занять его место. Однако у Торлопова был молодой друг и советник. Звали его Александр Зарубин, в республике он мелькнул, как ракета, оставив многочисленные следы: от мелкой уголовки в Инте (по данным местных СМИ, в 1989 году Интинским городским судом Зарубин был осужден на один год лишения свободы за хищение 158 руб. в раздевалке Дома культуры шахтеров) — до покупки «Комисоцбанка», вовсю крутившего деньги Пенсионного фонда.

Далее Зарубин пребывал уже в неведомых московских высотах в роли то советника, то заместителя руководителя Пенсионного фонда России, но республику из поля зрения не выпускал. Ждал своего часа и в 2001 году дождался. Спиридонов одряхлел, много пил и не очень понимал, по каким правилам играет новая власть. В 2000 году новый президент Владимир Путин ввел институт полномочных представителей президента, которые должны были контролировать прежде всесильных региональных баронов. Полпредом в Северо-Западном федеральном округе стал Виктор Черкесов — выходец из ленинградского КГБ, в советские времена специализировавшийся на борьбе с диссидентами. Черкесов был первым замом Путина, когда тот работал директором ФСБ, и Спиридонов нового начальника опасался. К тому же близились губернаторские выборы.

На самом деле Черкесов не особенно вмешивался в выборный процесс, но Зарубину удалось создать видимость угроз главе региона с этой стороны. В итоге, потратив бездну ресурсов на нейтрализацию мнимых врагов, Спиридонов проиграл реального избирателя, и власть в республике сменилась. Демократическим путем и на довольно честных выборах. В последний раз. Главой республики стал Владимир Торлопов. Будущий же глава Вячеслав Гайзер, руководивший ранее зарубинским «Комисоцбанком», сел в кресло республиканского министра финансов.

Были оптимизированы и перенаправлены все финансовые потоки, новая команда подбирала недоприватизированные активы: хлебокомбинат, молокозавод, деревообработку, гостиницы, электроэнергетику. Крупных конфликтов не возникало: стратегия Зарубина была хорошо продумана: он не лез в давно поделенную нефтянку, не тронул «гигант на Вычегде» — Соликамский лесопромышленный комбинат. Самым серьезным столкновением стало смещение сыктывкарского мэра Сергея Катунина, не захотевшего отдавать Зарубину находившиеся в муниципальной собственности отели «Югор» и «Сыктывкар». Катунина поддержали депутаты, но бунтовщиков дожали, поставив на город молодого Романа Зенищева (суд над ним начался задолго до дела Гайзера и недавно закончился приговором к 9 годам заключения).

Зарубин женился на Лолите Милявской, вошел в Общественную палату РФ, стал младшим партнером Вексельберга.

Гайзер занял пост заместителя главы республики. Позиции команды казались незыблемыми — с тогдашним представителем президента Ильей Клебановым отношения были налажены, говорили и о хороших контактах с тогда главным идеологом Кремля Владиславом Сурковым. В 2010 году команда Зарубина сделала рокировку: из поданных на утверждение тогда президенту Медведеву кандидатов Торлопова, Гайзера и Васильева президент утвердил Гайзера. Торлопов без шума пересел в Совет Федерации.

Тем временем многое поменялось: Зарубин не очень хорошо разошелся с Вексельбергом, в сентябре 2011 года ушел Клебанов, в декабре Суркова заменил Вячеслав Володин. Так сыктывкарский «Желтый дом» (дом администрации губернатора), как его любят называть в республике, остался без серьезной защиты.

Из власти — в клетку

Удивление вызывает тотальность «изъятия» всего руководства региона: губернатор, два зама, спикер парламента, недавний сенатор… 19 человек, а если учесть, что сидят два последних мэра Сыктывкара, мэры Ухты, Печоры, Воркуты, еще пяток глав администраций, то Коми начинает выглядеть каким-то криминальным гуляйполем. Обвинения обычные: мошенничество, отмывание денег. Основные пункты буквально повторяют сюжеты выходивших несколько лет назад в республиканской газете «Красное Знамя» статей под общим названием «Зарубининкорпорейтед». Факты известны давно и хорошо, например — дорогая продажа дешево купленной гостиницы «Югор» бюджету республики. Но почему это не вызывало вопросов раньше?

Знающие люди, говорящие исключительно на условиях анонимности, связывают крушение республиканской власти с появлением нового прокурора Сергея Бажутова. Тот оказался последовательным и неподкупным, а травля его местной прессой только укрепила его решимость. Бажутов пешком ходит на работу в джинсах и куртке, скромно стоит в общей очереди в городской бассейн… Он, по слухам, упаковал имевшуюся информацию в процессуально приемлемую для инстанций форму и представил «наверх». Самое тяжелое обвинение — создание организованного преступного сообщества. Особенность обвинения в том, что среди обвиняемых предполагается разделение функций: кто-то технолог, кто-то идеолог, а значит, отсутствие в ряде случаев документов ничего не меняет — достаточно оперативной информации и свидетельских показаний. Об этом громко заявляют, в частности, адвокаты подельников Гайзера — Игоря Ковзеля и Алексея Чернова: нет ни одного документа, подписанного их клиентами.

Сегодня руководство почти любого региона может быть представлено как преступное сообщество, гайзеровская команда на этом фоне выделялась разве что хорошей организацией и четким распределением функций. Однако недавние сигналы о необходимости деофшоризации элит, запущенные из Кремля, большинством были поняты. А Гайзер сигналов не услышал.

Есть довольно обоснованное соображение, что решения ныне в значительной мере принимаются на уровне инстинктов, каких-то природных маркеров «свой-чужой». Коми-элита оказалась однозначно чужой, чужой стилистически. В недавние времена они были лучшими учениками в классе и «насурковствовались» вволю, изобретая хитрые схемы и избегая прямых силовых действий. Но пропустили важный момент, когда их ужимки и прыжки стали не только не соответствовать генеральной линии, но оказались для нее даже опасными.

Слишком уж жестко с ними обходятся, неделями не допуская адвокатов, запихивая по семь человек в одну клетку. Они не просто классово близкие коррупционеры, они — враги. Почему?

После Гайзера

Региональные элиты примеряют случай Гайзера на себя, некоторые даже решаются аккуратно критиковать федеральный центр. Это яснее всех выразил губернатор Вологодчины Олег Кувшинников: «После таких скандалов, как арест Гайзера, изменится отношение населения к власти. Для меня это было полной неожиданностью, если не сказать шоком. Вячеслав Михайлович — высочайший профессионал, понимающий все экономические процессы, которые происходят в стране. Он пользовался огромным авторитетом среди губернаторов, как минимум СЗФО (Северо-Западный федеральный округ). Гайзер был одним из самых высокоэффективных губернаторов, по  оценкам различных рейтинговых агентств. Пока не закончится следствие, комментировать я не хочу. Но абсолютно точно, что это огромный удар по политической элите страны. Руки не опускаются, но работать становится психологически тяжелее».

Действительно, усердствовать в этом направлении Кремлю небезопасно, затерроризированные региональные элиты могут впасть в отчаяние — их положение и так не назовешь простым: в условиях кризиса население предъявляет все больше претензий, а федералы вешают на регионы все больший объем обязательств.

В Коми шепотом говорят то ли о 100, то ли о 200 находящихся «на подписке», о тотальных обысках и изъятии документов. Кто-то решил подождать, кто-то готовится покинуть регион.

Люди плохо понимают происходящее. Пожилые женщины, узнав об арестах, буквально рыдали: «Как же так, Вячеслав Михайлович такой культурный, внимательный. Мы ведь за него голосовали». Гайзер сумел понравиться избирателю, выглядел обстоятельным человеком, хорошим специалистом, эдаким отличником и свои 70 % на выборах получил почти заслуженно. Учитель с сорокалетним стажем так формулирует свое мироощущение: «Эти люди ведь были не просто депутатами или заместителями губернатора, они были столпами общества, открывали школы и больницы, вручали награды, присваивали звания. Кто же я теперь — заслуженный работник при банде Гайзера?»

Источник: The New Times