С.Бунтман― Это я. Добрый вечер!

К.Ларина― Поскольку у нас Виталий Дымарский подписывает очередной номер «Дилетанта» и сегодня с нами быть не может. В гостях у нас сегодня Михаил Касьянов, председатель «Партии народной свободы», один из лидеров демократической коалиции. Здравствуйте, Михаил Михайлович!

М.Касьянов― Да, добрый вечер!

К.Ларина― Ну что, у нас сегодня тема главная, конечно: Будни и праздники демкоалиции – так мы ее назовем!

М.Касьянов― В демкоалиции много чего происходит. Вот Владимир Путин пообщался.

К.Ларина― Да, мы об этом поговорим. Но главный вопрос: что там происходит внутри вашего демократического сообщества? Потому что публика волнуется, что опять раскололись, опять раскол, и праймериз, может, вообще не будет, которые так широко заявлялись, и люди очень серьезно к этому отнеслись. Что там сейчас происходит?

С.Бунтман― Да, давайте по пунктам.

М.Касьянов― Я не согласен с таким предположением, что праймериз что-то такое… под вопросом. Это не так, никогда вопрос так не стоял, не задавался, будут, не будут праймериз. Когда мы все определили еще в ноябре – в октябре, ноябре, декабре – у нас три месяца были долгие разговоры, обсуждения, как мы будем участвовать в выборах, какую конструкцию мы выбираем, как формируются списки, кто возглавляет – всё это большое соглашение. Причем оно на бумаге формировалось за десять встреч, наверное. Всё было сформировано и, конечно, эта конструкция была одобрена, утверждена всеми участниками коалиции. И один из пунктов этого соглашения – конечно, это праймериз.

С.Бунтман― Праймериз. Но то, что как раз вменяют вам в вину, это то, что вы ставите себя во главе списка и мимо праймериз, и это позиция Ильи Яшина, который говорит: «Я не буду участвовать в праймериз, где уже понятен лидер заранее».

К.Ларина― Здесь нужно напомнить, что изначально было, что Михаил Касьянов вне конкуренции остается номер один в списке демкоалиции. И после известных событий, которые инициировал канал НТВ вместе со спецслужбами, Илья Яшин предложил Михаилу Касьянову отказаться от этого места свободного или участвовать на равных со всеми остальными – в чем было принципиальное недовольство.

М.Касьянов― Начнем сначала. Я сказал, что мы три месяца формировали всю эту конструкцию. Эта конструкция предполагала или предполагает следующее: у нас есть лидеры или лидер списка, там у нас зарезервировано три места: одно для меня и два – еще для других возможных кандидатов, которые имеют так же, как и я, федеральную узнаваемость, федеральную известность. Это было обсуждено – так было сделано.

Никаких условий или там… я себя поставил во главе – такого не было. Более того, мы в течение трех месяцев обсуждали, рассматривали два варианта: что я и Алексей Навальным стоим в стороне и как два лидера этой коалиции всячески поддерживаем, поощряем, а второе – что я участвую. Навальный не может участвовать в силу известных обстоятельств, я могу участвовать. И после трехмесячных обсуждений пришли к выводу, и вот такие правила… Демократия – это правила. Вот для нашей демократической оппозиции мы отработали правила, по которым я и еще, возможно, два федеральной узнаваемости лица будут возглавлять список без праймериз, а все остальные формируются через праймериз.

С.Бунтман― Это руководство партии так решила.

М.Касьянов― Это коалиция так решила.

С.Бунтман― Руководство коалиции так решило.

М.Касьянов― Да, моя партия и руководство коалиции.

С.Бунтман― Это голосовали за это или как?

М.Касьянов― Конечно, это консенсус.

С.Бунтман― Это консенсусом или какие-то подсчеты были?

М.Касьянов― Не-не, это консенсус. Консенсус демократической коалиции. Причем это не просто какие-то там были разногласия. Вот два варианта, которые мы долго обсуждали. Более того, меня еще упрекали в том, почему я не соглашаюсь возглавить список в течение двух месяцев. И только в декабре, когда все уже согласны, все понимают опасность этого дела, какие у нас будут проблемы и так далее… Мне высказали пожелания или такие наказы, что я должен активней ездить в регионы, что я и стал сразу же после Нового года делать. Вот это мы начали исполнять конструкцию или правила, как в демократии говорят; мы установили правила – я начал по ним работать, исполнять.

С.Бунтман― Что изменилось?

К.Ларина― Ну как?

М.Касьянов― А это нужно спрашивать не у меня — что изменилось. Изменилось то, что нас душат, давят и будут еще больше давить.

К.Ларина― Тут такая вещь важная, конечно, потому что я понимаю, в чем тут главное расхождение у Илья Яшина и Михаила Касьянова. Михаил Михайлович, если что, вы меня поправьте. Как я это вижу – что для Илья Яшина это событие на НТВ было тяжелым ударом по репутации коалиции, по репутации движения…

М.Касьянов― Это в его понимании.

К.Ларина― Как я поняла его мотивацию. И он поэтому настаивает, что, поскольку такая случилась коллизия, что «мы будем отвечать только на вопросы, кто с кем спит, — извините, я цитирую Илью Яшина, — тогда лучше Касьянову вообще уйти из номера один». У вас же, наоборот, противоположная позиция, что «мы не должны реагировать ни на какие провокации ни в коем случае», что они именно этого добиваются, когда устраивают такие фильмы, как с вами и с Навальным.

М.Касьянов― Разумеется, так это и есть, да. Вот несколько фильмов вышло про меня…

С.Бунтман― Все правильно…

М.Касьянов― Да, все правильно вы сказали. Один самый… так сказать, за плинтусом, совсем ниже плинтуса. А вчера уже про Навального началось. Объявили чуть раньше, вчера вот началось. Теперь шпион у нас иностранный, теперь уголовное дело требуют… Еще больше будет.

Если мы снимем с себя эти обязательства, которые мы взяли и друг другу дали эти обязательство осенью, что мы идем – ну все же понимали, что будет тяжело, все же понимали, что это борьба, уговорили меня… Я не говорю, что уговорили, но убедили меня, что должен возглавить, и я принял это и пообещал, что я буду бороться, а теперь говорят: «Нет, мы пошутили». Что это за принципиальность, что это за ценности, что это за борьба тогда?

С.Бунтман― Идея такая, что вот, если Касьянов, про которого снимается кино замечательное, он снимает свою кандидатуру или проходит через сеть праймериз — и от этого будет всем легче и всем яснее.

М.Касьянов― Я думаю, от этого будет всем, наоборот, хуже. Во-первых, власть почувствует: Да! Теперь следующий… Кто у нас следующий там? Илья Яшин следующий. Сейчас на него будет компромат. Следующий кто там еще? Владимир Милов – следующий. Я думаю, что хоть снятие мое, хоть без снятия моего – все равно компромат на всех еще будет, поскольку началась борьба. Я считаю это беспринципным и безответственным — сниматься. Я не для этого соглашался, долго думал и в семье обсуждал, могу я идти или на это или не могу, потому что это огромные риски.

К.Ларина― Да. Вы в суд-то подавать будете?

М.Касьянов― Я подавал по другим поводам. Но ̀это бесполезно. Мне даже суд еще с издевкой говорит, что я должен более толерантно относиться к прессе, что все это суждения журналистские и так далее, это такая борьба, что я, как государственный деятель, должен…

Я подавал, когда меня обвинили, что я украл 4 с половиной миллиарда – транш МВФ. Ну там были очевидные вещи, утверждения… Там пару фильмов сделали – на НТВ показывали. И экспертизу мы сделали. Экспертиза однозначно говорит: утверждение лжи, то есть это ложь.

С.Бунтман― А по этому фильму вы не будете подавать?

М.Касьянов― Я не буду подавать, потому что я не вижу перспектив. Просто нервы трепать и время…

К.Ларина― Алексей написал уже в прокуратуру. Я так понимаю, что он будет добиваться судебного разбирательства – Алексей Навальный по своему фильму. Клевета, заведомо ложные сведения…

М.Касьянов― Да, если у него есть возможность и энергия. У меня просто сейчас немножко другие дела, сейчас надо на другом концентрироваться.

С.Бунтман― Решили пройти мимо и идти дальше, если можно так сказать.

М.Касьянов― Да, да. Не исключаю, что это будет еще.

С.Бунтман― Один вопрос я хотел задать сразу. Потому что мы сегодня говорим: Навальный сделал то-то, вы сделали то-то. Один из смыслов этого кинематографического произведения был в том, что вы готовы и стремитесь организовать некий фронт против Навального, потому что Навальный очень мешает.

К.Ларина― Вообще, все, что там говорилось…

М.Касьянов― Нет, если вы слушали, что там было сказано…

С.Бунтман― Нет, я в воспоминаниях современников НРЗБ.

М.Касьянов― Нет, если вы слушали, там вы слышали бы мой, скажем так, шутейный тон. И Алексей это так и воспринял. Вообще у нас вопроса этого не было. Это был мой шутейный тон: Вот теперь фронт организуем! Ё-мое – я еще добавил. Это было в форме шутки…

К.Ларина― Вам нравится, вы как-то со смехом вспоминаете.

М.Касьянов― С такой легкой… ну не издевкой, что до этого мы скоро можем дойти при таких рассуждениях, поэтому Алексей, он все это сразу…

К.Ларина― Там, кстати, стоит обратить внимание – на это тоже многие обратили внимание, кто это кино смотрел, а мы, конечно, смотрели, потому что, конечно это надо смотреть, я уверена, что и вы смотрели…

М.Касьянов― Смотрел, конечно.

К.Ларина― …что там конечно много было сказано нехороших, некрасивых вещей в адрес ваших коллег по движению, но при этом сказаны все эти вещи были не вами. Я так и не поняла, когда они анонсировали: «Посмотрите, что Касьянов думает про своих товарищей» — ничего там Касьянов не говорит…

М.Касьянов― Потому что я такие вещи не говорю, я такие вещи… так не думаю.

К.Ларина― А вы разделяете претензии…?

М.Касьянов― Не разделяю. Поэтому я пытался своими такими шутейными… прекратить такое обсуждение, которое мне неприятно, поскольку я так не думаю.

С.Бунтман― Вы говорите, что Навальный это понял, и ничто в коалиции не меняется…

М.Касьянов― Я надеюсь, что не меняется.

С.Бунтман― Иван Жданов тоже одно из важных, наверное, лиц в Фонде борьбы с коррупцией – Иван Жданов солидаризировался…

К.Ларина― Снял…

С.Бунтман― …в какой-то степени с Ильей Яшиным и снял свою кандидатуру.

К.Ларина― Да, кстати, мы не напомнили нашим слушателям, что Илья Яшин публично заявил, что он снимает свою кандидатуру.

С.Бунтман― Отказался от праймериз, да. То, что Жданов здесь… это каким образом воздействует на всю коалицию?

М.Касьянов― Никаким.

С.Бунтман― Никаким, да?

М.Касьянов― Эту вашу аргументацию я прочитал, потому что меня все время спрашивают про Жданова. Я прочитал его пост, где он написал об этом. Он вообще про другое пишет. Просто не нравится, что я первый и всё. Слушайте, обращайтесь тогда к соглашению декабря месяца прошлого – всё. Других у меня нет аргументов. Он говорит: «Этот фильм меня не волнует. Меня волнует то, что Касьянов первый». Ну не хочешь – не участвуй. Зачем тогда записался в праймериз? Ты же знал, что изначально так будет.

С.Бунтман― Правила были объявлены.

М.Касьянов― Конечно, конечно.

С.Бунтман― Все члены коалиции это знали?

М.Касьянов― Разумеется. И когда ты подписываешься участником праймериз, то соглашается со всеми этими правилами, поэтому это такая безответственность: вчера хотел – сегодня не хочу. Ну… ладно.

С.Бунтман― Михаил Михайлович, каковы взаимоотношения коалиции с партией «Яблоко»? Мы читали, что писал Григорий Явлинский, писал с абсолютным возмущением… Я про кинематограф.

М.Касьянов― Я благодарен, что такая принципиальная позиция Григория Алексеевича. Приятно, скажем, отмечаю для себя это дело, с удовлетворением.

К.Ларина― Но это не меняет ваше отношение… партийное, скажем?

М.Касьянов― У меня очень хорошее отношение…

К.Ларина― Я знаю, каждый раз одно и то же, что вы говорите: «Давай-давай! Мы готовы…».

М.Касьянов― Именно так. Ничего не изменилось.

К.Ларина― А там – нет…

М.Касьянов― Мы до сих пор не имеет ответа — ни на наше предложение о создании политического союза, ни на наше второе, более глубокое предложение о создании единой партии. Время-то идет, мы тогда ничего не успеем сделать. Я думаю, что мы будем все равно взаимодействовать, не будет друг друга топить, что называется.

С.Бунтман― Возможно ли соглашение кандидате, о снятии, о взаимном снятии кандидата?

М.Касьянов― По округам.

С.Бунтман― По округам, да.

М.Касьянов― Я думаю, что мы будем к этому стремиться. Мы и по региональным… не всегда, правда, исполнялись эти соглашения, но мы делали с «Яблоком» и по региональным выборам и сейчас будем это делать, потому что это в интересах всех.

К.Ларина― Михаил Михайлович и все-таки – поскольку надо об этом говорить – на ваш взгляд, что-то изменила в вашей стратегии эта история? Сильный ли удар по репутации, по политической репутации, на ваш взгляд, нанесла эта банда под названием «журналисты НТВ»?

М.Касьянов― Вот смотрите, мы живем в Российской Федерации, не в нормальной демократической стране, а в стране, где у нас сегодня правит авторитарный режим, и мы уже пошли по пути чуть-чуть в сторону тоталитаризма… Путин в общении с прессой, кстати, сказал, что выборы и сменяемость власти… там чего-то напридумывали, какой-то ерунды…

К.Ларина― Это он про Америку так.

М.Касьянов― Про Америку, да. Говорит: «Ничего нигде не меняется… и вообще, это только раздражает». Я всегда говорил – я же вижу и знаю – что в мировоззрении Владимира Путина выборы не имеют какого-то своего места. Он просто мучается… Это наш институт — демократов.

С.Бунтман― Вы по опыту общения знаете или по публичной…

М.Касьянов― По публичным…, по опыту общения. Когда я с ним работал — легкие такие вещи были, но я тогда не делал таких выводов. Но после того, что происходило с законами о выборах и самими выборами, конечно, у меня не то что устойчивое мнение – это мое убеждение, что он просто ненавидит выборы, и мучается этим. И в этом вчерашнем комментарии он именно это примерно и подтвердил, что он не видит выборы и сменяемость власть как необходимое условие существования демократического государства.

Поэтому в нашей стране, где нет демократического государства – а у нас не осталось ни одной черты, у нас осталось только на бумаге в Конституции; в практике жизни нет ни одной черты демократического государства – поэтому у нас нет полутонов. И фильм, репутация, не репутация… Нет, у нас есть черное и белое.

Мы сказали, что мы будем бороться, потому что мы являемся альтернативой власти. Нет другой политической силы. Мы являемся альтернативой. Завтра можем сформировать новый политической курс и правительство. И в ответ на это понимание, осознание… фактически признание этого — вот мы и получаем такие удары. Я – вчера, Навальный – позавчера, что будет завтра – еще не знаем.

К.Ларина― Это, кстати, признание вас настоящими соперниками и политическими противниками.

М.Касьянов― Мы так и рассматриваем это дело.

К.Ларина― То, о чем вы говорите – и вы, и Алексей – что, значит, боятся. Действительно, так. Вот с экранов телевизоров они вроде бы как издеваются над людьми, но на самом деле это свидетельствует о том, что они сталкиваются с какой-то реальной угрозой.

М.Касьянов― В регионах я везде проезжаю – там везде эти анти…

К.Ларина― А вот вы сейчас в Перми были. Это было уже после всего.

М.Касьянов― Да.

К.Ларина― Расскажите, как это происходило.

М.Касьянов― Там все по плану. Там мы не сорвали ничего, нам не сорвали ничего.

К.Ларина― То есть ни провокаций, ничего.

М.Касьянов― Нет, там были провокации, были эти антимайдановские митинги и демонстрации какие-то там. Но у нас там сильное отделение. Я сам даже не знал. Скажем так, удовлетворен тем, что я узнал силу, сплоченность нашего отделения. И, кстати, коалиционная вся конструкция очень хорошо работает. Другие там тоже присутствуют. Не все, но часть партий, входящий в коалицию, присутствуют в Перми. И они фактически защищали меня и не допустили никаких вещей, связанный с срывом.

Я выступал на митинге на улице. У меня была встреча с общественностью – там 200 человек… Даже пустили этих антимайдановцев туда, в зал. Сказали, что «если вы будете нормально вести, вопросы задавать…». Они все снимали, что-то спрашивали, вопросы неприятные мне задавали и так далее. Там все прошло нормально.

Это было только два таких: Питер и Пермь. А Владимир, Нижний Новгород, Казань – там всё срывали. Не всё, но половина была сорвана. Но это продолжается всё. Вот сейчас я поеду на следующей неделе в Самару. Посмотрим, как там все это будет.

С.Бунтман― Я напоминаю, что Михаил Касьянов у нас в гостях. Михаил Михайлович, вот одна сторона – дискредитация, которая идет – тоже абсолютно существует лекало дискредитации. Существует лекало другое – устрашение, которое дошло до своего предела в случае с Борисом Немцовым, которого просто убили, в конце концов. Задавался вопрос на «Прямой линии». Сергей Доренко задал вопрос. И было все понятно – о ком, о чем…

К.Ларина― Вы видели это?

С.Бунтман― Был вопрос о Рамзане Кадырове.

К.Ларина― Ваше имя было почти произнесено.

М.Касьянов― Вопрос был не о Рамзане Кадырове. Вопрос был о рамках, существующих рамках для политической борьбы. Ответ свелся… какой, значит, Рамзан Кадыров…

К.Ларина― Герой какой.

М.Касьянов― Да, как он пришел к сегодняшнему дню — из леса с автоматом.

К.Ларина― Мы должны поэтому ценить.

М.Касьянов― И поэтому ответ такой: Будьте терпимы к Рамзану Кадырову, ему разрешено.

С.Бунтман― Нет, там было сказано еще: «Я поговорил… На мне есть определенная ответственность…», — и так далее. Вот, как вы считаете Рамзан Кадыров этими прямыми угрозами, этим перекрестием прицела, он перешел даже допустимую для Российской Федерации в ее нынешнем виде черту?

М.Касьянов― Для Российской Федерации… в нынешнем виде… черта — непонятно, где находится. Мы не знаем, где…

С.Бунтман― А она перемещается?

К.Ларина― С каждым днем, наверное.

М.Касьянов― С каждым днем. Смотрите, сейчас если будет дело по Навальному, по его деятельности… как она называется? – шпионской деятельности…

К.Ларина― Шпионской, да, да….

М.Касьянов― Это вот перекрестие или дело – послушайте, это разные тоже вещи. Она двигается все время. Почему Доренко и пытался спросить: где же рамки, что нам ожидать?

К.Ларина― Куда мы придем к концу года.

М.Касьянов― Да. В ответ мы получили пояснение, что «будьте терпимы, Рамзан – молодой парень, и у него было сложное было детство». Но от этого всем-то не легче. Он руководитель субъекта, назначаемый президентом. Формально избираемый, но… И ответственность, конечно, за него несет Путин прямую – за его действия. Мы знаем не только прицелы – это баловство. А мы же знаем, что он отчитывался, когда он посылал людей на Донбасс стрелять и убивать. И как он говорил – там 20 тысяч построил своих боевиков в Грозном – сказал: «Владимир Владимирович, исполним в любой момент, в любой части земного шара, не только в России – чего хотите исполним». Что это такое? Какие это угрозы? Угрозы всем, каждому из нас.

Я просто сегодня получился на пике, потому что я во главе списка, поэтому я получаю эти удары. А завтра будет другой это получать. А может, еще и шире, и глубже, и в других регионах, там передел собственности идет. И не секрет же, и все знают, что его – я имею в виду кадыровские соратники – передел собственности в регионах делают. Здесь, в Москве вроде поделили… нет, еще продолжается: сегодня опять там чего-то уже, на фонд Прохорова нападают…

К.Ларина― Да, вчера обыски были у Прохорова. Это, кстати, РБК – наверное, с этим связано…

М.Касьянов― Я думаю, что да, потому что РБК…

К.Ларина― Публиковала…

М.Касьянов― Последнее время, по моему мнению, РБК… просто уходит… вот было «Эхо Москвы» одно, а сейчас еще и РБК. Еще «Новая газета» — вот, значит, три.

К.Ларина― Можно задать вопрос, который мы вам еще не задавали, но ужасно интересно ваше отношение к этому. Это вопрос, связанный с этим офшорным скандалом. Как вы расцениваете эту историю? Видите ли вы здесь факт коррупции? И насколько это важное расследование для сегодняшней политической действительности и лично для президента Путина?

М.Касьянов― Я думаю, что это расследование важно не только у нас, поскольку там Россия – только фрагмент…

С.Бунтман― А вы не считаете, что это направлено исключительно на Россию, как об этом неоднократно говорил президент и его представители.

М.Касьянов― Нет, я так не считаю. Премьер Исландии ушел в отставку. Другого там – требуют его импичмента…

С.Бунтман― Это операция прикрытия.

М.Касьянов― Это операция прикрытия, наверное, да! Поэтому, конечно, это только начало. Причем, как я понимаю, панамский офшор – это не самая большая концентрация офшорных счетов, значит, еще могут быть вскрыты такие вещи. Конечно, вообще в мире идет борьба и с отмыванием, и с незаконными доходами, и использованием этого дела. Это давно, еще при мне создавалась организация FATF, где Россия член этой организации, где мы тоже обязаны требования исполнять. Но то, что так это у нас легковесно относятся – да, так вроде привыкли, что если воруют – воруют десятками миллиардов долларов…

К.Ларина― Ну как? Владимир Путин какой-то набор аргументов предоставляет нам на встречах с народом. Насколько убедительны его аргументы?

М.Касьянов― Он представляет формально, потому что он юрист. Он говорит: «Печать, точка, запятая есть? Нет. Всё, спасибо, до свидания! Нет фамилии Путин с печатью? Всё – значит, не я».

К.Ларина― И две скрипки Страдивари за 17 миллионов.

М.Касьянов― «А ваши остальные доводы оставьте себе». Или говорит: «Вы тычете пальцем в небо или куда-то еще. Вот так продолжайте делать» — вот все ответы его. А для народа… наверное, это для кого-то убедительно, для кого-то – для наших сторонников – это неубедительно.

С.Бунтман― И вы, как демократическая коалиция, как альтернатива существующему порядку вещей, собираетесь ли вы антикоррупционные идеи использовать в свой программе и в своей предвыборной программе?

М.Касьянов― У нас, по крайней мере, участие «Партии Прогресса», Навального в этом – это и есть их такая линия. Она главная линия, они только этим и занимаются. У нас нет дубляжа какого-то специально. От нас в большей степени Илья Яшин в этом участвует от партии, и они там взаимодействуют. И эта линия, безусловно, она в программе как один из важных элементов этого. Просто в народе – мы делали исследования – это не на самом первом месте находится, как ни странно.

К.Ларина― Коррупция?

М.Касьянов― Да. На самом первом месте – цены и падающие доходы, потому что люди просто выживают.

К.Ларина― «Припали» – сказал Владимир Путин.

М.Касьянов― В прошлом году минус. В этом году еще, наверное, столько же будет.

С.Бунтман― Владимир Путин говорил и о фондах и говорил о том, что нам хватит запасов, чтобы преодолеть кризис. С какой антикризисной компанией – потому что, наверное, к сентябрю он не разрешится – с какой антикризисной кампанией выступает коалиция, ПАРНАС?

М.Касьянов― У нас, во-первых, серьезное убеждение, что без политических изменений вообще ничего сделать нельзя. Первое: мы говорим о том, что в России отсутствует, потому что нет никаких источников; источник роста – это инвестиции. Когда была высокая нефтяная цена, то эти деньги как-то инвестировались. И государственные инвестиции последние два года при очень низких темпах роста, они фактически поддерживали на плаву всю экономику. С 14-го года у нас вообще никакого роста, просто стагнация. А цена была высокая.

Источники роста – инвестиции. Все те действия, которые особенно за последние три года делало правительство, вообще, власть, конечно, полностью разрушило все доверие инвесторов к этой власти, поэтому мы помним, что два года подряд был отток капитала по 150 миллиардов долларов в год, в этом году уже меньше: почти вывели уже. И люди выводили свои деньги за рубеж. Иностранные инвесторы тоже отказались от своих планов инвестировать. Тот, кто проинвестировал, держат свои предприятия. Многие закрывают. Вот я, например, видел на Рижском шоссе была шведская компания Oriflame, она производит косметические… Всё — закрылось. Где-то еще видел – тоже закрылось. Иностранцы даже уходят. Поэтому доверие иностранных инвесторов так же подорвано. Плюс вся та атмосфера, которую создал Путин своими действиями провокационными, авантюристическими внешними политическими операциями, включая военную составляющую…

С.Бунтман― Мы еще поговорим об этом сегодня.

М.Касьянов― Рассорился со всем миром, поэтому оттуда тоже нет инвестиций. Банки, которые брали дешевые деньги за рубежом на финансовых рынках, больше не могут этого делать. Отсутствуют источники роста, нет инвестиций. Поэтому при этой власти невозможно вообще думать о восстановлении экономического роста. Когда Путин говорит, что будет 1,4%, он считает, что какие-то средства из государственных резервов проинвестированы, и они начнут что-то там потихонечку работать, то есть, по крайней мере, мы упадем на дно…

С.Бунтман― А, может быть, это программы а-ля Рузвельт такие?

С.Бунтман― Опережающий.

М.Касьянов― Нам 6-7% нужно, чтобы восстановиться как минимум. Мы сейчас пришли опять по кругу, мы пришли примерно к позициям 99-го года. Начинать нужно все сначала, все начинать сначала. Фактически все реформы, которые начинало правительство, нужно начинать сначала.

С.Бунтман― После того кризиса 98-го года, после выхода из этого кризиса…

М.Касьянов― Конечно. Мы же вытащили страну из кризиса 98-го года, за два года решили проблему с долгами перед учителями, врачами, пенсионерами. Помните, там были многомесячные невыплаты? Потом решили все долги по гособоронзаказу, перед промышленностью, потому что государство заказывало, но не оплачивало. И потом, уже системными реформами вывели страну на траекторию экономического роста 6-7-процентного.

К.Ларина― Давайте прервемся на некоторое время, а потом вернемся в студию программы «2016».

НОВОСТИ

К.Ларина― Возвращаемся в программу «2016». Сегодня у нас в гостях Михаил Касьянов. Программу ведут Ксения Ларина и Сергей Бунтман. Мы говорим о том, в каком состоянии находится экономика российская. Как прозвучал вопрос на «Прямой линии»: «А где сейчас находится российская экономика?». Но не пошутил, тут не хватило юмора в Владимира Путина ответить на этот вопрос, как нужно было.

Меня, например, заинтересовало то, что он вновь произнес фамилию Кудрина. Это был один из самых первых вопросов. Понятно, что они были подготовлены, эти вопросы.

На ваш взгляд, Алексей Кудрин как специалист, как профессионал, он может совершить это экономическое чудо? Судя по всему, на него большие надежды возлагают.

М.Касьянов― Алексей Кудрин и его коллеги могут написать программу, которая будет примерно соответствовать тому, что мы с ним делали в 2000-м году. Это будет примерно то же самое. Как я уже сказал, примерно то же самое нам требуется делать заново. Мы пошли по кругу – потеряли 15 лет просто вот своими авантюрами. Нежеланием проводить реформы, а потом уже авантюрами Путин просто выбросил из жизни страны 15 лет.

Все те реформы, которые нами были сделаны, вывели страну на траекторию роста, и накопленный потенциал позволил еще следующие 5 лет расти. За период 99-й – 2003-й ВВП вырос на 40%. Цена на нефть была 25 долларов за баррель средняя. Когда я уходил из правительства, она была 27. Мы выросли на 40% — ВВП. Последующий период до кризиса 8-го года — еще на 40% на том потенциале, хотя цена была всего 70. А в 14-м и дальше она была 100-110. И рост был 8% за следующие 5 лет, а последние 3 года роста вообще никакого нет. И сейчас его нет, и в следующем году тоже не будет. И ожидание Путина, что все стабилизируется и будет рост… Не будет.

С.Бунтман― То есть, резюмируя: они могут написать программу.

М.Касьянов― Они могут написать программу, но без политических преобразований – то, о чем мы говорим. А что мы предлагаем – мы предлагаем политические преобразования. Первое: для начала в следующем году, если мы попадем в думу, будем инициировать, естественно, отмену всех этих законов, включая отмену, замораживание накопительной части пенсии, которую украли. Это же не принадлежит государству. Теперь взяли эти деньги и отдали ВЭБу на закрытие его долгов. Это деньги, не принадлежащие государству. С момента их выплаты и зачисления на счета граждан – это деньги этих граждан, а не государства. Государство не вправе так распоряжаться: замораживать, а тем более, еще направлять на покрытие задолженности Внешэкономбанка, который является просто финансовой компанией, это никакой не банк.

К.Ларина― Это такой государственный разбой получается, да?

М.Касьянов― Да. Сначала приказали из этого Внешэкономбанка профинансировать разные объекты престижные такие, как Олимпиада. Давали вроде частного капитала, потому что по международным требованиям нужно выставить, что это частная инвестиция. Им просто дали кредит. Вроде казалось, что это все частные компании. Потом все они отказались — банк забрал на себя все эти активы. Теперь им платить нечем, и вот теперь мы пенсионными деньгами спасаем эти утехи, которые придумали себе руководители страны.

С.Бунтман― Там среди этих утех, как вы говорите, есть Керченский мост еще.

К.Ларина― Одну сваю забили.

С.Бунтман― Ну, очень хорошо. Замечательно!

К.Ларина― А сколько надо?

С.Бунтман― Есть Керченский мост. Керченский мост — хорошая штука в принципе, не так плохо. Ваше отношение к ситуации ключевой для взаимоотношении с миром – это Украина. Вот проблема: Крым наш, не наш; что делать с востоком Украины — как решать эту проблему? Вот позиция вашей коалиции?

М.Касьянов― По Донбассу совершенно ясная позиция: надо просто передать границу под контроль и считать, что Минские соглашения исполнены. Не нужно настаивать больше, что Донбасс должен получить особый статус какой-то. Нет ни одной политической силы в Украине, нет ни одной элитной группы, которая согласилась бы с этим. Ничего не может Порошенко с этим сделать, если хотел бы даже. Он подписал, чтобы прекратили убивать граждан. Он был готов подписать все что угодно. Путин заставил подписать его это.

Прекратили убивать – слава богу, но теперь он не может реализовывать свое обещание, подписанное в Минском соглашении, потому что никто на Украине не поддерживает его в этом. Даже компромиссный внес закон – никто не поддерживает и не поддержит этого дела. Поэтому нужно прекратить упорствовать в этом заблуждении, что Донбасс должен быть какой-то отдельной страной, отдельной частью. Надо просто исполнить соглашение: отдать границу под контроль украинских властей – и всё, санкции будут сняты.

С.Бунтман― А Крым?

М.Касьянов― А Крым – вторая тема. По Крыму так просто это не может быть решено. Наша позиция очень простая: присоединение Крыма к России – это было незаконное действие, это означает, аннексию. Беззаконие должно быть прекращено, должна быть восстановлена законность.

С.Бунтман― Каким образом?

М.Касьянов― Это означает, должен новый договор подписан быть между Россией и Украиной.

К.Ларина― Это же долгий процесс переговорный. Если его начинать, представьте себе, сколько это может тянуться.

М.Касьянов― Ну это не так долго. По Севастополю там полтора года шли переговоры. Главное, чтобы были конструктивные намерения это сделать.

С.Бунтман― А какие изначальные условия?

М.Касьянов― Нет, у нас не может быть никаких условий. Мы просто украли…

С.Бунтман― Нет, просто в принципе объективные изначальные условия…

М.Касьянов― У нас есть интересы. У нас есть интерес – Севастополь. Наш интерес. У нас же было соглашение 40-летние, и все соглашались, все было нормально. И Украина дала же нам эту возможность. И было соглашение – 20 лет, потом продлили еще и еще. Это же было, это написано в соглашении, в договоре между странами.

С.Бунтман― А то, что в Украине изменилась власть, как аргументируют очень часто, и все наши договоренности пошли прахом?

М.Касьянов― Изменилась власть – это решение народа Украины, какую власть они себе избрали, как они ее изменили. Сейчас вот опять правительство поменяли. Пусть они решают свою судьбу сами. У нас есть интересы, которые мы хотим защищать. У нас есть интересы: мы хотим, чтобы русскоязычное население жило более комфортно. Что это означает? Это не означает, что они должны какой-то особый статус по сравнению с украинцами иметь, а они должны иметь возможность в своем быту быть без каких-то проблем. Например, купив лекарство в аптеке, любая бабушка должна иметь возможность прочесть его на том языке, на котором она читает – на русском. А если этого нет, это плохо, это невозможно…

С.Бунтман― В чем проблема? Так всегда и было.

М.Касьянов― За это и я критиковал власть Украины, когда был премьер-министром. Да, мы все время в переговорах выступали за открытие русских школ, если люди хотят русским языком пользоваться и по жизни. Они не претендуют занимать государственные должности, где требуется украинский язык. Они просто хотят нормально жить.

К.Ларина― Да, мы про это говорили. Они НРЗБ вообще не занимались – ни Крымом, ни Донбассом.

М.Касьянов― Да, но из-за этих вещей людей не убивают и территории не аннексируют. Это переговоры. Мы рассчитываем на то, что и российская власть, если мы придем к власти, мы, естественно, будем опираться на все ценности демократии, на то, во что мы верим, то, что является нашей основой, и так же рассчитываем на украинские власти. И то, что такие проблемы в отношении граждан – будь то они русскоязычные или украиноязычные – они должны иметь возможность удовлетворить свои потребности.

С.Бунтман― А как вы объясните это российским гражданам? Вас через пять минут скинут, если вы это скажете.

К.Ларина― Если Крым отдадим?

М.Касьянов― Нет, я уверен, что это не так.

К.Ларина― Кстати, по этому поводу тоже хотела задать вопрос, уже возвращаясь к «Прямой линии». Несмотря на такую невероятную подготовку, что мышь не проскочит – там настолько все было… вплоть до того, что они репетировали, свозили этих несчастных людей в пансионат на Рублевку, давали инструкции что говорить, что не говорить – но даже при всем и этом – я смотрела всю эту «Прямую линию» многочасовую – видно и понятно, как ужасно живет наш народ. Это не спрячешь никуда! Никуда. Ничем не закамуфлируешь – это невозможно.

М.Касьянов― Посмотрите, сколько сейчас стала пенсия стоить.

К.Ларина― Вот. И зарплату не платят людям и про лекарства вообще уже говорить стыдно.

М.Касьянов― Больше 30-ти регионов, где есть задержки по выплате зарплат.

К.Ларина― Так вот мой вопрос: Как вы думаете, то, что касается протестной атмосферы, протестного настроения в народе, в людях – есть какая-нибудь перспектива, есть ли какое-то основание, что это будет прогрессировать дальше; что люди будут скорее воспринимать то, что происходит сегодня – это не Обама виноват, а совсем другой человек?

М.Касьянов― Мы исходим из того, что можно обойтись и без протеста. Хотелось бы. Не знаю, получится так или нет. Видение или план наш такой: три этапа. В этом году – фракция в Государственной думе. В следующем году через выборы в регионах в трети субъектов Российской Федерации получить тоже наше представительство. И в 18-м году – выборы президента.

Если в этом году мы попадаем в думу, то мы начинаем уже с этой платформу уже процесс изменений. Инициируем отмену драконовских законов, за которые просто люди сидят без вины виноватые в тюрьмах или крадет деньги у них государство просто, налоги поднимают. Или вот акцизы – акцизы уже дважды подняли в этом году на бензин: с 1 января, с 1 апреля. И что дальше будет? Пенсии проиндексированы на 6% при инфляции 15%. Сейчас говорят, и этого не смогут сделать. Это все мы будем инициировать, и, соответственно, уже готовить не просто программу предвыборную, а именно программу вывода страны из кризиса.

К.Ларина― Это в долгую вы сейчас говорите. Я все-таки о другом спрашиваю: не рванет ли до всего до этого?

М.Касьянов― Я думаю, что до сентября не рванет. После сентября, если выборы опять будут просто имитацией и давление на нас так, что нас закатают, пересажают или что с нами сделают – то тогда, конечно, люди поймут, что всё – это выборы последние. Я не исключаю, что эти выборы могут быть последними. А дальше начнется именно накапливание революционных настроений в умах российских граждан. Сколько это накопление будет длиться?..

С.Бунтман― А от чего это зависит? Это зависит как-нибудь от результатов выборов?

М.Касьянов― Зависит, потому что люди, особенно средний класс в крупных города, ожидает, что шансы какие-то есть на плавные позитивные изменения без революции и без насилия. И эти выборы – как раз это будет тест на это: существует такое или нет. А нас пугают, наоборот: Нацгвардию создают и тренировки устраивают: «Сейчас мы будем вас всех… Знайте, что с вами будет после сентября, если сейчас выйдите на улицы».

С.Бунтман― Это предупреждение…

М.Касьянов― Типа говорят: «Больше мы такого не потерпим». Вот они уже нас готовят к этому.

С.Бунтман― Михаил Михайлович, я хочу задать еще один вопрос от любителей кино. Это об экономике еще ко всему. Сверхбогатства, которые накоплены, они перераспределяются по-разному, и в путинскую эпоху перераспределились. Но первоначальный способ… Вы выразили одобрение, насколько я понимаю, тем, кто купил за пять копеек…

К.Ларина― Так это про себя говорил Михаил Михайлович: за 5 копеек купил – за 5 рублей продал.

М.Касьянов― Это просто обычная формула, это формула предпринимательства, потому что предпринимательство – это извлечение прибыли. Да, каждый стремится купить подешевле — продать подороже. Просто для простоты, для демонстрации я применил такую формулу: 5 копеек купил – 5 рублей продал.

С.Бунтман― Деньги – товар – деньги-штрих.

М.Касьянов― Конечно. За что осудили Навального по Кировлесу? Купил за 12 миллионов – продал за 16. Это нормальная предпринимательская деятельность. Они говорят: «Как это так? Он должен был купить за 12 и продать за 12»

К.Ларина― Спекулянт. По нашим советским законам – спекулянт.

М.Касьянов― По нашим законам – спекулянт, и вообще, в каждом предпринимателе видят вора просто, и говорят: «Он должен платить, платить, платить…». Почему загнали бизнес-то? Они даже не понимают даже, что с ними будет в следующем году, что будет через год, что будет через два.

С.Бунтман― Тогда вопросы к предпринимателю Ходорковскому, которому сейчас очередной виток обвинений в том, что вообще не существовал никакого его вклада в компанию, что он взял ее уже существующую, просто так и потом развивал себе на выгоду. Во-первых, ваше отношение к этому и пути Ходорковского, и сейчас к возможности взаимодействия с Ходорковским и с его структурами – той же самой «Открытой Россией» и прочими – в ходе вашей политической работы?

М.Касьянов― В отношении нефтяных компаний. Во-первых, все нефтяные компании в то время были убыточными, потому что долгий период времени были низкие цены, в стране не было возможности заниматься укреплением, восстановлением… И у правительства не было денег. Была эта приватизация. Да, приватизация была несправедливой. Да, можно считать, что правила были не очень хорошие. Но это все было сделано, и правила были объявлены и это сделано. Там нарушений не было, никто это не оспаривает.

Я считаю, что было несправедливо. Да, и Ходорковский это знает. И когда мы с ним в начале 2000-х, как закрыть налоговые дыры, которые он сначала не хотел закрывать, потому что все пользовались нефтяники – помните? – налоговыми дырами. За что посадили Ходорковского? Его посадили как бы задним числом за то, что он делал тогда, когда это было законно. Я напомню, в 97-м году во время кризиса, когда Борис Ельцин сделал политический ход – отдал коммунистам правительство. Говорит: «Формируйте свое правительство». Потому что в думе превалировало коммунистическое большинство. Законы, которые там были приняты –законы, как они называли, «по спасению страны, по спасению регионов».

К.Ларина― Это, когда Примаков был?

М.Касьянов― Да. А именно, что федеральные налоги разрешили не платить регионам, там, где эти налогоплательщики – нефтяные компании – инвестируют или что-то делают непосредственно. Были такие приняты законы. Как только я стал министром финансов, а потом премьером, я сказал: «Это вредная вещь. Мы с этим будем бороться». Три года мы с этим боролись. Этому Ходорковский препятствовал со всеми другими олигархами. Потом они поняли, что мы не отступимся – мы сели за стол и за два-три месяца выработали новую схему, работающую до сих пор. Вот откуда появились потом фонды резервные и так далее. Потому что мы выработали такой график: какой уровень налогообложения при разной цене на нефть, чтобы и нефтяной бизнес не загубить, нефтяную промышленность, и чтобы государство снимало все сверхприбыли от них. Это работает до сих пор.

Теперь Сечин жалуется, что «что-то мы много платим слишком». Да, потому что сверхприбыли снимаются этой системой. Это первое. Да, и с Ходорковским – я еще раз скажу, что его посадили, а дыры эти налоговые мы закрыли в 2003-м году.

С.Бунтман― Закрыли?

М.Касьянов― Закрыли. Мы добились. В думе мы приняли закон, закрывающий эти дыры. С тех пор это не существует. Когда ему инкриминировали неуплату налогов в 99-м году по нормам, принятым в 3-м году…

К.Ларина― Но, потому что его же не за это сажали, правда?

М.Касьянов― Конечно, да. Да, мне не нравилось, я три года с этим боролся, но это же были законные действия. Законы, которые были приняты в 99-м году, в конце 98. Это те законы. За что вы сажаете человека? Конечно, это несправедливо. Поэтому я всем правительством боролся, чтобы эту несправедливость и неправильную конструкцию ликвидировать. Это вот про прошлое.

Сейчас я встречаюсь – время от времени выезжаю за рубеж – и встречаюсь с Михаилом Ходорковским. У нас немножко разное понимание. Он не верит, что выборами можно что-то изменить.

К.Ларина― Но, тем не менее, он поддерживает. Все-таки у него целый там кадровый резерв.

М.Касьянов― Он поддерживает некоторых из наших кандидатов, да. Ему кажется, что он растит будущее… Как он раньше делал. Помните, когда он занимался поддержкой интернета, поддержкой молодых? Вот примерно в этой же конструкции так и ведет. Он поддерживает их не из-за выборов, а чтобы росли молодые политики.

С.Бунтман― Как вы на это смотрите?

М.Касьянов― Положительно.

К.Ларина― А нет конфликта у вас?..

М.Касьянов― Нет, никакого конфликта нет.

К.Ларина― Контрпрограммирования?

М.Касьянов― Нет, нет, нет.

С.Бунтман― Михаил Михайлович, скажите, пожалуйста, вот вы решительно настроены даже после кинематографа…

К.Ларина― НРЗБ

С.Бунтман― Ну как я могу сказать!

К.Ларина― Ваша кинематографическая карьера…

С.Бунтман― Да, да. Блокбастер настоящий совершенно. Скажите, пожалуйста, на ваш взгляд, сейчас вот на вскидку – политик всегда планирует – есть ли что-то, что могло бы вас заставить покинуть гонку сейчас и выборную и в работу коалиции?

М.Касьянов― Думаю, что нет, я думаю, не дойдет до физических расправ…

С.Бунтман― Это я исключаю. Я не исключаю такую возможность, ясно, что мы не можем исключить…

М.Касьянов― Ну вот Борис тоже исключал.

С.Бунтман― Это невозможно исключать. Я имею в виду то, что вас не физически…, а то, что вас могло бы как политика, как человека, который выбирает между наименьшим из зол, заставить прекратить…

М.Касьянов― Я не могу представить, что это может быть, я, по крайней мере, не могу себе нарисовать такую картину. А то, что происходит и те методы, которые применяют, они нас должны просто крепить. И если мы будем на это реагировать или пугаться, а зачем тогда заниматься в этой ситуации такой политикой.

К.Ларина― То есть вы были готовы и к такому – то, что они устроили?

М.Касьянов― Я вам скажу, что я не был готов к такому… Могут быть всякие фильмы, оскорбления и так далее, но то, что на моей квартире… это не какая-то чья-то квартира…

К.Ларина― Это ваш дом, да?

М.Касьянов― Да. Проникли туда, установили оборудование… Ну это, слушайте, как это?

К.Ларина― А вы говорите, нет предмета для судебного разбирательства.

М.Касьянов― Нет, он есть, просто результат будет предсказуемый. Мы же говорим об НТВ, а я говорю о спецслужбах. Кто это мог сделать? Такого уровня спецоперацию могли сделать две спецслужбы страны – это ФСБ или ФСО.

К.Ларина― То есть там же жучки были отдельно.

М.Касьянов― Конечно. Причем еще в стену замурован был.

К.Ларина― Даже так?

М.Касьянов― Конечно.

К.Ларина― То есть не просто прилеплено куда-нибудь?

М.Касьянов― Нет, нет.

С.Бунтман― Ремонт? Во время ремонта?

М.Касьянов― Нет, что-то сделали. Мы просто в этой квартире не живем.

К.Ларина― Вот это да! Подождите, подождите. Не были готовы к такому. Ну а теперь еще к чему внутренне нужно готовиться, если уж такое произошло?

С.Бунтман― Есть еще такой способ давления на меня.

К.Ларина― В тот день, когда это показывали, у нас в «Особом мнении» был Дмитрий Орешкин. Естественно, мы обсуждали эту премьеру. И он сказал абсолютно с полной убежденностью, что это карьер политической карьеры Михаила Касьянова. Я думаю, что он все-таки оказался неправ.

М.Касьянов― Абсолютно неправ. Просто Дмитрий Орешкин, как я хотел бы, воображает себе картину нормального демократического государства, европейской страны. Наверное, в таком бы… когда, знаете, там полутона и так далее, это было бы, наверное, концом.

С.Бунтман― Исландия, да?

М.Касьянов― Да. В нашей стране – ровно наоборот. Мы просто видим, что власть вообще себе позволяет, и как она боится каких-либо изменений. Мы же ничего такого грандиозного против власти не сделали. Мы просто говорим правду и говорим, как мы будем менять ситуацию. И этого власть боится и применяет такие способы.

К.Ларина― Ни гнушается ничем.

М.Касьянов― Ну, конечно. Поэтому, я считаю, что мы должны просто консолидироваться и дальше стоять на своих позициях еще прочнее, чем прежде.

К.Ларина― А зачем тогда в публичной сфере вот этот внутренний скандал? Не надо тогда было его выносить, в конце концов. Что вы обмениваетесь заявлениями?

М.Касьянов― Нет, он не может быть не вынесен, если он есть, потому что мы же говорим о праймериз. Это же не просто внутреннее… У нас же там много за пределами нашей партии людей, которые там участвуют.

К.Ларина― А там голосовали как-то по предложению у вас на этом политсовете?

М.Касьянов― Он не ставился даже так вопрос.

К.Ларина― Не ставился? Это просто было его выступление, да? – Ильи.

М.Касьянов― Да. Я с ним несколько часов провел, чтобы все это пообсуждать.

К.Ларина― Но кто-то поддержал его требование?

М.Касьянов― Из членов бюро – нет.

К.Ларина― Нет? Вообще вопрос снимается тогда.

С.Бунтман― Михаил Михайлович, когда вы говорите, что два могучих ведомства способны сделать такое, скажите, пожалуйста, что вы думаете об осведомленности президента о таких вещах?

К.Ларина― В смысле с его ли это разрешения? Участвовал ли он в этом как главный дирижер…

С.Бунтман― Осведомленность, я не говорю – участие.

М.Касьянов― Я допускаю, что он не давал указание, но то, что он знает об этом, конечно, нет сомнений.

К.Ларина― Знал, что это будет, что это готовится.

М.Касьянов― Не обязательно, что в такой форме. Он знал, что что-то будет, а как там уже подобрали… допускают, что до такого… Тяжело представить, что до этого можно опуститься – чтобы такие давать указания.

К.Ларина― На каком уровне обычно делаются такие вещи? На уровне администрации президента?

М.Касьянов― Нет, нет…

К.Ларина― Выше?

М.Касьянов― Я не хочу погружаться в эту конструкцию, потому что есть понимание отношения к проблеме, что эту проблему надо решать. Люди, которые могут решать проблему, думают, как ее решить. Вот они придумали, как.

К.Ларина― А за это их награждают потом в Кремле?

М.Касьянов― Не знаю, награждают или нет.

С.Бунтман― Вы знаете, вот отравленный всеми книжками, заговорами и так далее, я могу, конечно, предположить, что ведется такая работа. Но решение о сливе именно для телевидения – это уже гораздо более серьезная утечка.

М.Касьянов― Не знаю, как сейчас принимаются решения. Я и тогда-то не знал, поскольку не касался этих вещей в свое время. Я занимался экономикой, реформами. Мог предполагать, как это делалось в то в время, но сейчас я просто не знаю, кто там принимает решения, как, сливают, не сливают и так далее.

К.Ларина― Ну что, мы должны заканчивать.

С.Бунтман― Да. Мы видим решимость продолжать борьбу.

К.Ларина― Да, в прекрасной боевой форме находится, так что Орешкин неправ.

С.Бунтман― Да, продолжает предвыборную кампанию.

К.Ларина― Нет-нет, утремся и дальше попрем!

С.Бунтман― А мы будем представлять все политические силы, которые участвую в выборах и принимать их всерьез.

К.Ларина― Спасибо!

С.Бунтман― Спасибо! Михаил Касьянов был гостем нашей программы «2016».

К.Ларина― Спасибо, Сергей Александрович!

М.Касьянов― Спасибо Сергей, Спасибо Ксения!